Владимир КАНИВЕЦ: \"История пишется через столетие, а мысли и высказывания современников — это разговоры и эмоции\"
Афоризмы — особенная любовь писателя Владимира Канивца, в тысячах его мини-высказываний — концентрация мысли, изобретательность ума, острая наблюдательность, ироничный взгляд. В книге \"Українська афористика\" он вошел в число 100 мастеров украинской афористики наряду с Владимиром Мономахом, Феодосием Печерским, Нестором Летописцем, Иваном Вышенским, Богданом Хмельницким, Григорием Сковородой, Феофаном Прокоповичем, Иваном Франко, Тарасом Шевченко, Лесей Украинкой, Петром Могилой. согласитесь, компания достойная.
Владимир Васильевич Канивец родился в селе Веселая Долина (сейчас школа, в которой он учился, названа его именем, там же есть его музей) Полтавской области. 19-летним пехотинцем-добровольцем Владимир Канивец ушел на фронт, несмотря на ранение, воевал до Победы, после войны остался в Риге. Награжден орденами \"Отечественной войны\", \"Дружбы народов\", \"Знак почета\", медалями.
В 1952 году окончил Латвийский университет, работал в редакциях различных газет и журналов. Первая пьеса издана в 1953 году, поставлена в 1955 году. В 1966—1981 годах возглавлял Житомирскую организацию Союза писателей, с 1982-го по 1991 год — секретарь правления Союза писателей Украины. Автор 46 драм и комедий, поставленных во многих театрах Украины, России, Латвии, Канады. Сейчас его пьесы есть в репертуарах не только украинских, а и многих зарубежных театров. 73 книги романов, повестей, рассказов, эссе, пьес издавались на 12 языках, общий тираж изданий свыше — 10 миллионов. Канивец внес значительный вклад в украинскую и мировую афористику, издав 7 книг, в которых собраны 30 000 афоризмов. Лауреат Национальной премии Украины им. Т. Г. Шевченко (1970), литературной премии им. И. П. Котляревского (1999).
Владимир Васильевич, почему после войны вы не вернулись домой, в Украину?
— Конец войны застал меня под Ригой; куда податься? На месте дома — воронка от бомбы, где родители — неизвестно. Пока искал своих, военкомат мне в Риге дал комнату. Пошел работать, окончил вечернюю школу и поступил на физико-математический факультет университета, хотя в то время уже писал роман \"Сердце на снегу\" о годах войны. Я своим однополчанам обещал: обязательно нашу жизнь военную опишу. Сижу я на лекциях по высшей математике, сам читаю Чехова и думаю: зачем я сюда поступил, зачем мне нужна эта теория бесконечности? Проучился семестр и перевелся на отделение журналистики филфака. Еще во время учебы начал работать в редакции газеты \"Советская молодежь\", написал первую пьесу. Хотя попытки писать пьесу у меня были еще до войны, помню из этой пьесы про моих односельчан одну лишь фразу. Баба Варька своему деду говорила: \"Чтоб ты хоть на три дня умер!\". Эту пьесу и все уже тогда написанное сложил я в ведро и зарыл перед эвакуацией в огороде у тетки, в начале войны: все были уверены, что через месяц-два мы вернемся обратно. Но когда приехал туда через лет восемь, какой там огород и где то ведро!
Обычно молодые люди, стремящиеся заниматься литературой, пишут стихи, прозу, вы начали с драматургии. Почему этот жанр, увлекались театром?
— Профессионального театра я тогда не видел, но читал много классической драматургии. И у меня всегда было желание воссоздать тему именно в форме диалога. Даже в моих романах и прозе потом всегда отмечали сюжетность диалогов. Тогда мне говорили: мол, что ты эти пьесы пишешь, кто тебя будет ставить, посмотри, что в театрах идет — Погодин, Арбузов, Крон, Шекспир, Мольер. А я отвечал: ничего, попробую. И вот, мою пьесу \"После свадьбы\" в Рижском русском театре поставил известный режиссер Сергей Радлов. До сих пор храню премьерную афишу с поздравительными надписями, там есть впечатления и моих друзей — литературных учителей, писателей Дмитрия Нагишкина и Николая Задорнова, отца Михаила (они оба жили в Риге). А редактор газеты Белов, который мне говорил, что у меня ничего не получится, после такой успешной премьеры на обороте этой афиши написал: \"Я не верил, что что-нибудь получится, но ошибся, извиняюсь!\". В репертуаре пьеса была 5 лет, о 100-м спектакле была статья в журнале \"Театр\". После публикации меня стали приглашать на семинары драматургов в Москву. Это была хорошая школа: о своем творчестве рассказывали Арбузов, Погодин, Штейн, другие известные драматурги.
Как же вы вернулись в Украину?
— Было уже время хрущевской \"оттепели\", многие латыши возвращались из ГУЛАГа, приходили к нам в редакцию, рассказывали о пережитом, документы показывали, просили об этом написать. История одной женщины меня потрясла, и я написал пьесу \"Сожженная повесть\". Приехал в Киев, в Министерство культуры, мне порекомендовали Хмельницкий театр, где режиссер Николай Станиславский взял ее к постановке. Подали пьесу в цензуру, а цензура запретила. Что ж делать, возвращаюсь в Ригу, и как-то на работу ко мне приходят двое мужчин и спрашивают: вы автор пьесы \"Сожженная повесть\"? мы хотели бы ознакомиться. Говорю: она у меня дома, поехали домой! На моем столе лежали рабочие блокноты, текст на машинке, они все забрали — и по сей день. Я потом ходил, узнавал — безрезультатно, ждал каких-то последствий... Но Сталин умер, таких массовых репрессий уже не было. В это время Рижский театр берет к постановке мою пьесу \"Смерть на эшафоте\" об Александре Ульянове — постановку запрещают. Как, об Ульянове запрещают? Набирают в \"Латгосиздате\" мою комедию \"Жених с орденом\" — цензура ставит крест, расплавляют набор моего сборника рассказов, снимают с репертуара мою пьесу. Положение безвыходное, и, главное, никто ничего не объясняет. Тогда мне Нагишкин сказал: \"Володя, вы в черном списке, давайте сделаем так — напишите пьесу по моему роману \"Сердце Бонивура\", у меня договоренность с несколькими театрами на постановку, и под двумя фамилиями ее напечатаем\". Он тогда уже жил в Москве, и я поехал в Дом творчества под Москвой писать эту пьесу. И тут (как говорил Тургенев, \"случай — великий романист\") заходит ко мне в комнату какой-то человек попросить спичек, разговорились, рассказал ему, что есть пьеса об Александре Ульянове, он взял почитать. Утром прибегает, — мол, это же готовый сценарий книги об Александре Ульянове, я редактор издания серии \"Жизнь замечательных людей\", мы вас просим, напишите, бросьте вы этот театр. Материала у меня было очень много, я опять засел в архивы и написал книгу, а закон был такой: если Институт марксизма-ленинизма дал добро, цензура ничего сделать не могла, издательство напечатало. И так в 1961 году я снова появился в литературе.
В вашем творчестве появилась \"ленинская тема\"?
— Материала осталось много, и я решил, что напишу еще о его детстве, семье, так что роман \"Ульяновы\" — это книга об Александре Ульянове. Все это время режиссер Станиславский звал меня в Украину, и я, наконец-то, решил переехать. Поселился в Житомире, меня попросили создать там писательскую организацию. Там же в театре Станиславский работал главным режиссером, и у него чудом сохранился экземпляр той запрещенной пьесы, я ее немного переработал, назвал \"Операция на совести\", и она шла в нескольких украинских театрах.
Среди ваших афоризмов есть такой: \"Когда новорожденного поэта кладут в колыбель, он попадает в объятия той цивилизации, которую будет воспевать\".
Мне хотелось бы вернуться к ленинской теме в вашем творчестве.
— Почему меня из семьи Ульяновых заинтересовала именно фигура Александра? Я написал роман \"Земля и воля\" о народниках и, если оперировать нынешней терминологией, изучал вопрос о зарождении терроризма в России — ведь, по сути, Александр организовал террористическую группу. Это же какой сюжет! Готовят покушение на царя, потом казнь в Шлиссельбургской крепости, прошение матери. Для меня обязательно должен быть закрученный сюжет, напряженная история, я не могу, как любимый мною Чехов, писать гениальную бессюжетную драматургию. Кстати, когда шел в Шлиссельбургскую крепость, на остров, по льду — чуть не утонул, спасибо местные рыбаки указали дорогу.
Какое впечатление от этого места?
— Остров небольшой, весь обнесен стеной, там была только тюрьма, церковь и постройки для охраны. Там их повесили. Интересно, что среди осужденных был украинец Андреюшкин, есть фотография — он в вышиванке. Там их и закопали. Могилы нет, стоит стела с надписью. Благодаря Александру родился интерес и к жизни Владимира Ульянова, досконально изучил жизнь их сестры Ольги, которая умерла молодой, можно сказать, на руках Владимира. Месяцами сидел в архивах Москвы и Ленинграда, поднимал все документы, в описях, которые я заказывал, часто были надписи \"Не выдавать\", \"Не публиковать\". А в архиве Института марксизма-ленинизма был такой порядок: я выписываю то, что мне нужно, пишу на одной стороне листа в тетради, ее оставляю, а утром вижу — что не рекомендовано, вырезано из тетради лезвием. Тогда же не было ксероксов, все на фотопленке, приходилось все перепечатывать. В 1967 году роман вышел, потом он переиздавался 16 раз общим тиражом 3,5 миллиона. Посылает наш \"Госкомиздат\" новый роман в Москву, и там кто-то пишет разгромную рецензию, главные претензии — что я назвал бабушку Ленина калмычкой, что устами Анны сказал, что мать посещала только лютеранскую церковь, и воспроизвел письмо матери к царю, в котором она умоляет помиловать сына. Что же это такое, так унижаться перед царем? Оказалось, что в архиве недосмотрели, не вырезали это из моей тетради, то был запретный документ. В результате в Украине тираж изымают. Прямого указания не было, только рецензия, это уже здесь местные постарались выслужиться. Зато в \"Роман-газете\" тиражом 2,5 миллиона выходит мой роман на русском языке и, естественно, с тем же письмом.
Потом эта история утихла, а в год 100-летия Ленина, когда выдвигали кандидатуры на соискание государственной премии им. Шевченко, мне звонят из Шевченковского комитета и просят прислать 2 экземпляра романа. Я ответил, что на украинском языке все уничтожили. Ну, мол, мы думаем, у вас есть. Оказалось, что когда они пошли со списком претендентов в ЦК, там спросили, что есть из произведений о Ленине. Есть цикл стихов Драча, Олийныка, у Коротича есть поэма о Ленине. А из романов? Да, есть роман, но там такая история… А Щербицкий говорит: какая история, я выписываю \"Роман-газету\", там есть роман Канивца. Ну а у нас его нет. Стали выкручиваться, но Щербицкий — давайте, выдвигайте его. Так я стал лауреатом Шевченковской премии. А ленинской теме у меня еще посвящены книги \"Студент университета\", \"Сестра Оля\", \"Утро гения\", \"Мальчик и жар-птица\" о латвийском мальчугане, который жил в Шушенском.
Как вы относитесь к нынешним тенденциям пересмотра истории, к иному, скажем мягко, неуважительному отношению к бывшим вождям?
— Мне хотелось бы \"проснуться\" через 100 лет и посмотреть, как к этой истории будут относиться. Ведь по-настоящему история пишется через столетие, а мысли и высказывания современников — это просто разговоры и эмоции. Приходится слышать в свой адрес: вот, он писал о Ленине. Многие писали, а что делать с писателями, которые сейчас пишут о Гитлере, Муссолини? Я писатель, и создавал художественный образ эпохи, но исключительно на исторических документах. Отрицать историю, по меньшей мере, глупо. Но с другой стороны, в Украине нет драматурга с таким количеством пьес, идущих в театрах по 10—15 лет. Самые мои репертуарные комедии: \"Шлюб за оголошенням\", \"Як наші діди парубкували\", \"Віддавали батька в прийми\", \"Сюрпризи медового місяця\", а об этом нигде не пишут..
Что же касается личности Ленина — она очень неоднозначна, и в тех событиях было намешано всего — и черного, и белого, и желтого, и красного. Мое отношение к Ленину не изменилось с годами, считаю его высокообразованнейшим человеком. 55 томов трудов, которые, заметьте, написаны его рукой, а не секретаршами и референтами, как это происходит в нынешние времена. Даже и одного современного политического деятеля с таким багажом назвать не получится. Независимость история преподнесла Украине на блюдечке. Когда независимость завоевывают, общество готово к этому, а когда она сваливается на голову, то что с ней делать, не знают. Нам, украинцам, выпало большое счастье, вопрос только, как этим разумно распорядиться.
Чем объясняется ваша увлеченность афоризмами?
— Наверное, такой склад ума. У меня еще с 1954 года хранятся блокноты с афоризмами, иронизмами и пословицами, да и драматургия способствует такой концентрации мысли, ведь хорошая пьеса держит зрителя афористичностью фраз. Разные периоды жизни сопровождались разными афоризмами, я стремился, чтобы в творчестве не случилось, как в афоризме: \"Он способен был делать открытия только в театре: открывал и закрывал занавес\". Все время старался найти собственный путь, считал, что \"лучше всего искать истину с завязанными глазами, тогда уж точно не будешь идти проторенными дорогами\".
Беседовала Алла Подлужная
