Господин Генеральный прокурор! Читая Вашу статью “Роль органів прокуратури України в запобіганні та розслідуванні фактів тортур стосовно ув’язнених — правда та вимисел” в газете “Голос Украины” за 17 сентября 2008 года, я бы плакал от сострадания к “невинно оклеветанному” прокурорскому сословию, если бы сам не побывал под следствием, судом, а затем и в местах лишения свободы.
Очень кратко о моем “деле”. По одному эпизоду меня обвинили в том, что я вступил в сговор 16 ноября, после чего 10 ноября этого же года я поехал в банк за деньгами. По второму — в совершении преступления 4 мая в Житомире, хотя на суде было установлено, что 3, 4, 5 мая я безвыездно находился в Харькове. Таким образом, меня обвинили в перемещении во времени и раздвоении физического тела. И таких, с позволения сказать, ляпсусов в деле насчитываются сотни! Тем не менее на основании таких обвинений, утвержденных Житомирской областной прокуратурой и поддержанных ею в суде, я получил шесть лет.
Я абсолютно спокойно отношусь к своей судимости как к таковой, поскольку являюсь арестантом в третьем поколении. Мой дед сидел в тюрьме во время гитлеровской оккупации за связь с партизанами в Сумской области, только его, в отличие от отца президента Ющенко, немцы хорошим кофе не поили, он умер от побоев. Отец был под следствием в общеизвестном 37-м по обвинению во вредительстве, и поэтому совершенно закономерно, что я угодил в тюрьму при режиме Кучмы, организовавшем такой судебный беспредел в Украине, который не снился даже Вышинскому. Напомню Вам лично: за преступления, совершенные одним-единственным маньяком, наша прокуратура и “правосудие” отправили за решетку 10 совершенно невинных людей. Трое уже отбыли свой срок, один покончил с собой, не выдержав тяжести несправедливого обвинения, шестеро, наверное, отбывают срок до сих пор. Во всяком случае, Ваш комментарий по этому делу мне на глаза не попадался.
Об отношении к заключенным я тоже знаю не понаслышке, поскольку, пока шло следствие и суды, провел без малого два года именно в тех камерах Житомирского СИЗО, в которых в настоящее время содержатся приговоренные к пожизненному заключению. Поэтому я имею полное право утверждать, что одно только содержание в таких условиях является издевательством над человеком. Так же, как и пребывание в наших зонах, о чем я написал три статьи непосредственно во время своего пребывания в ИТУ № 4 Житомира. Как проходила прокурорская “проверка” многочисленных фактов, изложенных в этих статьях, я видел, что называется, изнутри и на себе испытал все способы и методы “законного воспитательного воздействия” администрации учреждения в отместку за вышеуказанные публикации.
Весьма интересны Ваши данные о рассмотрении жалоб заключенных по поводу применения пыток. В 2007 году на основании 1023 жалоб возбуждено 10 уголовных дел, из которых 8 направлены в суд, то есть менее 1 процента! Если учитывать, что жалуется, как правило, примерно каждый 50-й заключенный, подвергшийся пыткам, а доходит до прокурорского рассмотрения, в лучшем случае, только половина написанных жалоб, то коэффициент адекватного реагирования на жалобы заключенных со стороны прокуратуры практически равен нулю. При этом Вы почему-то “забыли” упомянуть о результатах рассмотрения в суде этих восьми дел. Наверное, для того, чтобы окончательно не испортить и без того мизерную статистику.
Весьма примечательно и Ваше утверждение, что “вивченням змісту розглянутих звернень встановлено, що їх більшість (майже 80 відсотків) стосується питань застосування незаконних методів слідства та дізнання, а не застосування тортур...”. А если женщину, у которой дома остался маленький ребенок, запугивая и шантажируя, допрашивают до половины второго ночи, это пытки или незаконные методы следствия? Думаю, что у Вас с ней по этому поводу взгляды разойдутся весьма кардинально. Так же, как и с Викторией Винницкой, которой, по ее заявлению, надавали по шее прямо в здании Генеральной прокуратуры, которую Вы возглавляете, ее работники, которыми вы руководите. А если человек после 4-дневного(!) задержания и пребывания в ИВС попадает на 17 дней в больницу, то к нему в ИВС применялись пытки или незаконные методы следствия? Кстати, прокуратура, в том числе Генеральная, и в первом, и во втором случаях вообще никаких нарушений не увидела. Есть и другое не менее “интересное” обстоятельство в Вашем утверждении: если 20 процентов обращений все-таки касается “застосування тортур”, то почему в соответствии с Вашей же статистикой, в 2007 году было, соответственно, возбуждено не более 200 уголовных дел, а только 10? Или не каждое “застосування тортур” к заключенному, по мнению прокуратуры, является преступлением?
Мне сложно понять, чем, кроме должности, мотивирована исходящая из Вашей статьи абсолютная уверенность в безупречности нашего “правопорядка” и достоверности материалов прокурорских проверок. Я бы мог попросить Вас лично ответить на несколько затронутых в этой публикации вопросов, но не вижу в том смысла. Отмечу только, что ни один из прокурорских работников, рассматривавших обращения по вышеуказанным обстоятельствам, никакого нарушения законодательства Украины не обнаружил.
