|
Тот день 2002 года Валентина Молкитлеер вспоминает как страшный сон. Могла ли она предположить, что погожее мартовское утро, которое началось самым традиционным образом и ничем не отличалось от череды ему предшествовавших, перевернет всю ее дальнейшую жизнь раз и навсегда.
«В то время я жила в селе Выгов, – рассказывает молодая женщина. – Что такое село, наверно знаете – работы много, тем более когда мужика нет, а если еще и ребенок грудной, то вообще забот полон рот: двор подмети, воды принеси, дров наколи… и все сама.
Дело было под вечер. Я, как обычно, хлопотала по хозяйству. В то время еще как назло РЭС часто выключала свет, и по вечерам мне приходилось готовить ребенку кушать в полутьме. Из-за этого собственно все и случилось: пока я пилила дрова, моя четырехлетняя сестра Анжела, которая осталась в хате с дочкой, зажигая свечу, не удержала ее в руках… Старые сухие обои быстро вспыхнули и пламя перекинулось на деревянные стены.
Я поняла, что случилось неладное, когда заметила, как из окон валит черный дым. Стремглав бросилась в хату. В сенях, забившись в угол, сидела на корточках Анжела. Она тряслась, как осиновый лист и была страшно перепугана, даже не могла толком объяснить, что случилось, только бессвязно что-то бормотала, растирая слезы по закопченному личику.
С порога в детскую мне пахнуло жаром. Комната превратилась в огненный ад. Задыхаясь от гари, я ступила внутрь… Страха не было, в мозгу пульсировала лишь одна мысль: «Господи, только бы Ангелина была жива…». Где-то послышался детский плачь. Сквозь клубы едкого дыма я едва разглядела полыхавшую кровать, а в ней – моя маленькая дочурка, окруженная пламенем, выбивавшимся из-под занявшейся постели.
Схватив ребенка на руки, я как могла успокоила ее, хотя сама была ни жива ни мертва. Лишь чудом не падала в обморок, отлично понимая: каждая минута промедления – смерть. Но выйти наружу оказалось гораздо сложнее, чем войти – с потолка уже начали сыпаться перегоревшие балки. Одна из них упала, загородив дверь. Что делать? Как-то исхитрилась под ней пролезть. Откуда только силы взялись, не понимаю до сих пор... Выбежала на улицу, хватая ртом воздух как рыба. Сбежавшиеся соседи помогли потушить одежду.
Осмотрела Ангелину и обмерла: личико ребенка буквально оплавилось, по телу выступили волдыри.
Так случилось, что как раз в это время мимо ехал наш детский врач Анатолий Алексеевич Прокопчук. Осмотрев ребенка, он выразил уверенность, что она не выживет».
По словам Валентины, при этих словах внутри словно оборвалась натянутая до предела струна. Плечи сами собой страдальчески опустились, точно под весом невидимого, многофунтового груза. Краски мира как-то враз поблекли. Все происходившее показалось нереальным и происходящим не с ней. Затуманенный взор женщины скользнул по обступившим ее лицам людей, выражавшим скорбное сочувствие и сострадание, выхватил из темноты ночи опаленные пламенем силуэты суетившихся пожарных и остановился на том, что еще совсем недавно было ее домом. В глубине души мелькнуло сожаление о потерянном имуществе, о том, что где-то теперь нужно жить и что-то есть. Но это ровным счетом ничего не значило по сравнению с жизнью дочери…. Состояние оцепенения сменилось душевной болью, выплеснувшейся наружу потоком слез.
«…Я прижала к груди почти бездыханное тельце ребенка. Гладила ее по головке, причитая. Судорожными движениями пыталась очистить от копоти обгоревшее личико.
В таком бессознательном состоянии меня застали приехавшие по вызову соседей врачи. Скорая доставила нас в Коростень. Примечательно, что по дороге ребенку не оказали даже первой медицинской помощи. В больнице меня также неприятно поразило равнодушное отношениек моему горю. Узнав, что денег у меня нет, врачи не особенно спешили что-либо предпринимать. Такое впечатление, что они ждали, чем все кончится. А в это время в отделении хирургии, где мне разрешили находиться, я, от безызвестности, «рвала на себе волосы» – к ребенку меня не пускали. Только через сутки нас из реанимации отправили прямиком в Житомир. Насколько мне известно, за это время не было сделано ничего. Уже в Житомире, где Ангелина пролежала больше месяца, мне сообщили, что у малышки ожоги второй и третьей степени. Полный диагноз звучит так: «ожоговые гипертрофические рубцы лица, микростомия, деформация левого угла рта и крыльев носа». То, что она осталось жива – чудо.
Там же в Житомире Ангелине сделали первых две операции: кожу брали с ножек и пересаживали на лицо.
Дальнейшее оперативное вмешательство спустя некоторое время проводили уже врачи Киевского ожогового центра. Средства на это, почти тысячу гривен, выделила Татьяна Корост – глава колхоза «Маяк» Полтавской области, пгт. Котельва.
Валентина с благодарностью вспоминает персонал ожогового центра:
«Лишних денег не требовали, кроме тех, что заплатила в кассу. Сам главврач, Вячеслав Михайлович Назаренко, держал на контроле состояние Ангелины, регулярно справлялся о ее здоровье. Он же дал первые квалифицированные рекомендации и сообщил, что ребенку, дабы избежать патологии, до одиннадцати лет ежегодно, необходимо делать по две операции, после чего можно подумать о восстановлении формы лица. Эффективным в таких случаях и сравнительно новым методом является применение так называемых баллонов, которые вживляются под кожу и накачиваются воздухом, за счет этого восстанавливается структура лица. Но деньги на такую процедуру потребуются немалые.
Следует отметить, что в беде Валентина не осталась одна. Представители Котелевской районной государственной администрации (Полтавская область, куда перебралась мать с ребенком), подготовили письма к руководителям предприятий и организаций района. Котелевская же администрация помогла Валентине открыть благотворительный счет в Приватбанке, на который, время от времени, по сей день, поступают средства от всех неравнодушных. Не остаются в стороне и общественные организации. Так, Министерство Труда и социальной защиты населения Полтавской областной государственной администрации не раз перечисляло различные суммы, управление охраны здоровья в Житомирской области предлагало необходимую медицинскую помощь за счет бюджета… Перечислять всех не хватит места.
Конечно же, сама по себе помощь со стороны не приходит: женщина достает и раскладывает солидную стопку писем. Замечаю несколько от Леонида Черновецкого – тогда еще народного депутата, обращения в разные инстанции.
«Розумію наскільки Вам важко… – пишет другой известный адресат – Юлия Тимошенко. – Шановна Валентина Валеріївна, на сьогодні я отримала тисячі звернень з різних куточків України. Більшість питань торкається отримання медичної допомоги…» И в том же духе и тому подобное с обещанием сделать все возможное.
Помаранчевым пятном выделяется конверт с логотипом «Так Ющенко!» из гражданской приемной Блока «Наша Украина». В нем, за размашистой подписью человека, выступившего в свое время крестным отцом пострадавшей при пожаре Насти Овчар, значится: «…На підставі ст. 16 Закону України «Про статус народного депутата України…». Депутатское обращение к Министру охраны здоровья Украины с просьбой предоставить медицинскую помощь в полном объеме: «…Про результати інформувати».
После страшной трагедии прошло уже шесть лет. Сейчас Валентина с дочкой живут в Коростене. Ангелина ходит в садик №3, где ее ждут подружки и любимая кукла Маша. Возможно, девочка и не догадывалась, что чем-то отличается от других, если бы не один случай:
«Как-то раз, когда мы еще жили в Полтавской области, Ангелина пришла домой в слезах, – рассказывает Валентина, – оказалось, что некоторые дети дразнят ее бабой-ягой. Я поговорила с воспитателем и оскорбления прекратились. Теперь Ангелина иногда спрашивает меня: «мама, а почему все детки такие красивые, а я другая?».
– Доченька, ты у меня самая красивая – королева, – неизменно отвечаю я. – А какая она у меня хозяйка. Бывает пока я на роботе, посуду помоет и уберет в доме чисто-чисто, лучше меня, – не может нарадоваться счастливая мать.
Для своих шести лет девочка достаточно развита, говорит, деловито наморщив лобик и поразмыслив, точь в точь, как некоторые взрослые. Только на вопрос кем хочет стать Ангелина, не задумываясь, отвечает: «врачем, детским» – принесенная трагедия не прошла бесследно.
Близится срок очередной операции, которая назначена на конец мая, но денег пока нет. Чем смогли, помогли таксисты частного предприятия «СК». По собственной инициативе перевозчики собрали двести гривен. Пока это все деньги, которыми располагает семья…
Хочется верить, что трагедия Ангелины, несмотря на драматические моменты, обретет свой счастливый финал. В конце концов, сами врачи не ставят на внешности девочке жирный крест. У нее еще есть шанс стать «такой как все», выйти замуж, родить детей… Дай-то бог…
Евгений Подкова.
http://h.ua/story/ |
