Мама-инвалид рассказала о том, почему решилась на удочерение и как разрешала трудности.
Об этой удивительной истории рассказала газета "Сегодня". Татьяна Завязун из Житомира — мама двух девочек. Ее дочек зовут Настя и Катя. Ни одну из них она не забирала из роддома. Обе — приемные. А еще она — инвалид по зрению. Сейчас говорят о больших пособиях на приемных детей. Но десять лет назад, когда Татьяна Борисовна удочерила Настеньку, она получала помощь только как мать-одиночка. А это совсем негусто. Что же тогда побудило эту женщину взять больного, истощенного ребенка из неблагополучной семьи?
Средина девяностых годов. Кто помнит это время? Сокращенные рабочие недели, хроническая невыплата зарплаты… Кто-то карабкался, шел по головам, кто-то ждал от правительства изменения ситуации, а кто-то опускал руки и постепенно спивался. Татьяна Борисовна, в то время просто Таня, не имела своего бизнеса, не имела стабильной зарплаты. Перебивались вдвоем с матерью, как могли. Помогала дача, которую купили когда-то. Были у Тани и друзья, с которыми частенько встречалась, поговорить, повеселиться, опрокинуть стопку-другую… Нередко из таких ситуаций выход один — вниз. Но Таня работала библиотекарем, много читала, поэтому сумела увидеть ситуацию со стороны.
«Одна знакомая сказала мне, что в соседнем с нашей дачей селе живет многодетная семья с матерью-пьяницей, — вспоминает Татьяна Борисовна. — И она, возможно, согласится отдать одного ребенка». Таня, которая так хотела малыша сразу же отправилась туда. Не стала дожидаться автобуса, пошла пешком, так ей хотелось скорее увидеть этих детей. При виде девочки, одетую в одно платьице и сандалики на босую ногу, хотя на улице было очень холодно и сыро, у Тани защемило сердце. Ее звали Настя, ей было четыре года, но выглядела она на два, такая она была маленькая и худенькая. В глаза бросалась тоненькая длинная шейка и огромные глаза.
Так Таня и просидела молча, только смотрела на ребенка. Но когда собралась уходить, Настя спросила: «Ты меня заберешь?» «Я к тебе приеду», — не стала обнадеживать девочку Татьяна. Возвратившись на дачу, она как в горячке рассказывала своей маме про Настеньку. Сразу все ушло на второй план — мысли были только о девочке. На следующий день Таня уехала на работу. А ее мама — в то село. Девочку отдали сразу, но на оформление документов потребовалось почти полгода. Так появилась в семье первая дочь — Настя-Яся, как она сама себя назвала. Настя росла болезненной, денег не хватало, но они были настоящей семьей, где все заботились друг о друге.
Год назад Татьяна услышала: «Тебе нужно взять еще одну девочку». Оглянулась и поняла, что никто, кроме нее, из пассажиров троллейбуса этого не слышит. Больная мать на руках, дочь часто болеет, сама инвалид по зрению. Куда же брать еще одного ребенка! Да и возраст уже за сорок. Прошло несколько месяцев. И снова тот же голос: «Ты забыла про девочку». Татьяна Борисовна решила посоветоваться с мамой. То, что она услышала от нее походило на мистику — в последнее время мама слышала, как кто-то побуждал ее молиться о какой-то девчушке.
Татьяна уже знала, с чего начинается процесс усыновления, но даже не представляла, как сложно выбирать детей в детдоме. Каждый отказ для ребенка — маленькая смерть. В ожидании чуда, ребенок старается показать все, что умеет, чтобы понравиться потенциальным родителям! Смотреть на это спокойно невозможно. И ненавидишь себя за отказ, видя, как умирает улыбка на лице ребенка. Потому Татьяна не стала смотреть по очереди, а взяла ребенка, которого привели первым.
Девочку звали Катя, и ей было пять лет. «А меня забрали!» — хвастала она всем, кто им повстречался тогда на пути домой. «А ты меня взяла надолго?» «Навсегда!» Вопрос был неслучайный — девочку уже два раза забирали, но потом возвращали. Татьяна Борисовна оформила Катю в садик. Были трудности со здоровьем малышки и взаимопониманием, но в целом все складывалось хорошо, словно кто-то давал Татьяне добрых врачей и понятливых воспитателей в награду за ношу, которую она взяла на себя. Но Катя засомневалась: не оставят ли ее в садике навсегда. Мама развеяла все ее страхи, как однажды страхи Насти, что взяв еще одну дочку Татьяна разлюбит ее.
Однажды дети делились секретами. Все старались удивить друг друга: кого-то купили, кого-то принес аист, кого-то нашли в капусте. Катя поразила всех: «У меня мамы и папы не было. Меня родил детский дом».
Оглядываясь, Татьяна Борисовна не жалеет, что согласилась на такую непростую судьбу. И призывает всех неравнодушных стать родителями обездоленным деткам: «Бог не создавал детский дом, он создал семью. Дети всегда ждут, что кто-то придет за ними и заберет. Они ждут».
Смысл жизни. У Тани он появился, когда она удочерила кроху
КАК СКАЗАТЬ «НЕРОДНАЯ». «Я понимала, что рано или поздно придется Насте объяснить, что у нее была другая мать и другая семья, — вспоминает Татьяна. — Но так и не решилась». Тайна открылась — ее рассказали другие. Настя ни с кем не разговаривала, категорически отказывалась слушать объяснения. И тогда появились первые «письма любви». В них Татьяна вылила все свое сожаление о том, что доченька не от нее узнала правду о себе, о том, что так сильно любит ее, Настеньку. Она своя, родная и нет никого роднее ее на свете. И еще много написала мама того, что не всегда хватает смелости сказать в глаза. Это письмо Настя нашла у себя под подушкой. Девочка затаила обиду на ту свою родню. Но Татьяна сумела убедить, что они несчастны и что не сердиться надо, а молиться за них.
Тамара Лозовик
